Читать книгу "Жаркая осень 1904 года  - Александр Харников"

После завтрака с семи тридцати до девяти тридцати император поднимался в Готическую библиотеку и там занимался текущими делами. Он никого не принимал, а лишь, делая для себя пометки, читал поступившую за ночь корреспонденцию, рассортированную секретарем по степени важности, а также бегло пролистывал утренние петербургские газеты. Поверх прочей прессы обязательно лежала свежая «Правда», которую император читал внимательно, с карандашом, на предмет решения – кому какое дать поручение, а кому – просто дать по шее.

Время европейских газет придет чуть позже, ибо они попадают в Петербург уже несколько несвежими. Не настало еще то время, когда одно и то же одновременно смогут прочитать и в Нью-Йорке, и в Лондоне, и в Берлине, и в Санкт-Петербурге, и в Пекине. Обзор по этим иностранным газетам, как и по губернским газетам империи, раз в неделю готовил специальный пресс-секретарь, освобождая императора от перелопачивания огромного объема пустопорожнего трепа, которым по большей части и является буржуазная либеральная пресса.

После чтения газет и корреспонденции, в десять ноль-ноль, император шел в гостиную, где вкушал второй завтрак, вместе с приезжавшей ради этого случая из Аничкова дворца вдовствующей императрицей Марией Федоровной и своей очаровательной супругой Марией Владимировной. Порции там были такие, что здоровому мужику было ни за что не наесться, особенно с учетом довольно интенсивных тренировок, которыми изнурял себя молодой император, помнящий и о физическом совершенстве тела. Так себе – приятное дополнение.

Иногда на этом завтраке в качестве личных гостей императора бывали Ирина Владимировна со своим мужем Сосо, или генерал-майор и флигель-адъютант Бережной со свой невестой и почти уже женой великой княгиней Ольгой, или адмирал Ларионов с почти невестой Викторией Великобританской… А иногда вся эта компания собиралась на завтрак разом, и вот тогда всем становилось уже по-настоящему интересно.

После второго завтрака, с десяти тридцати до выстрела полуденной пушки в Петропавловской крепости император Михаил принимал посетителей и проводил совещания, требуя от всех получивших аудиенцию, чтобы свой вопрос они докладывали кратко, четко и по существу. После того как звучал полуденный выстрел, император оставлял все дела и спускался в подвал, где два часа до самого обеда, вместе с отдыхающей сменой роты внутренней охраны, изнурял свое тело железом, а также занимался фехтованием и рукопашным боем, стремясь достигнуть как совершенства телосложения, так и силы удара и быстроты реакции. Три раза в неделю это был силовой спорт, два раза – рукопашка, и еще два раза – фехтование, как восточное, так и европейское.

Спустившаяся однажды в подвал Мария Федоровна, собравшаяся посмотреть – чем занимается ее самый младший, последний и самый любимый сын, пришла в ужас от лязга железа, крепкого запаха мужского пота, звуков ударов и команд тренера, роль которых каждый в своей дисциплине исполняли офицеры морской пехоты и специально приглашенный из Японии известный сенсей. Ее покойный супруг Александр Александрович, с его невинной привычкой завязывать узлом каминные кочерги и рвать пополам колоды карт, в сравнении с сыном, с точки зрения вдовствующей императрицы, был настоящим ангелом.

Впрочем, супруга Михаила Мария Владимировна занятия императора вполне одобрила, даже непривычную для Японии силовую гимнастику, ибо для настоящего самурая, которому не пристало жаловаться на остроту своего меча, крепость тела не менее важна, чем сила духа.

– Михаил-сама, – склонив голову, сказала она мужу, – вы делать все как настоящий самурай. Я преклоняюсь и люблю вас. Вот.

После тренировки Михаил скидывал пропотевший тренировочный костюм в специальный ящик, принимал контрастный душ и шел обедать в столовую охраны. Потом, до пяти часов у него снова была работа с документами или прием посетителей. А в пять часов – святой файф-о-клок. Чайная церемония в английском стиле. Правда, после того как в Зимнем дворце появилась японская свита молодой императрицы, два раза в неделю, в понедельник и в четверг, чаепитие начали проводить по японским традициям. И Марии Владимировне приятно, и для остальных – культурная программа. Несколько раз испив с сыном и невесткой зеленый чай по-японски, Мария Федоровна решила, что и сам чай, и церемония благотворно действуют на ее нервную систему, и тоже пригласила в Аничков дворец специалистов из Японии. Причем настоящих специалистов, а не каких-нибудь шарлатанов, которые после полного замирения наводнили Северную Пальмиру, стремясь урвать себе чуток рублей и иен на безбедную жизнь. Что поделать, Япония – маленькая и бедная страна, а до грядущего процветания в качестве мировой фабрики и центра культуры с мангой, аниме и прочими хентаями, было еще далеко. Вот и выживает народишко на островах, кто как может, действуя в полном соответствии с русской поговоркой – голь на выдумки хитра.

После пятичасового чаепития, которое на самом деле заканчивалось в половине шестого, а порой и в шесть, император снова шел в Готическую библиотеку, где проводил рабочие встречи и разбирал документы. Потом, ровно в двадцать ноль-ноль, следовал легкий ужин, как правило, наедине с супругой, после чего императорская чета удалялась в спальню, где со всем молодым пылом, примерно до полуночи, занималась важным государственным делом – пыталась зачать наследника, да и просто доставить друг другу приятные минуты, После чего молодые отходили ко сну, а на следующее утро все начиналось сначала…

Но сегодня привычный режим дня императорской семьи оказался сломан. После второго завтрака, ничего не сказав супругу, Мария Владимировна приказала подготовить бензиновый катер, который отвез ее туда, где на якоре стоял плавучий госпиталь «Енисей». Вернулась она в Зимний дворец к полудню и тут же направилась в Готическую библиотеку к мужу.

– Михаил-сама, – сказала она супругу, когда библиотеку покинул очередной посетитель, – я была у доктора на «Енисей» и проверила свои подозрения. Все подтвердилось, Михаил-сама, я беременна уже шесть недель, и у нас скоро будет малыш. Вот. Через месяц доктор возьмет анализы и скажет – кто у нас будет – мальчик или девочка.

Надо ли говорить, что все прочие дела в этот день были заброшены, а в Зимний дворец на совещание собрались самые близкие к императору люди. Ведь пока у него нет законного наследника, будущее династии и самой империи находится под угрозой, ибо все прочие, способные наследовать ему, страшно далеки от интересов государства. К тому же они обладают такими зыбкими правами на трон, что, в случае внезапной смерти Михаила, между ними наверняка вспыхнет свара, которая перерастет в кровавую смуту.

Лучшим выбором из всех худших в таком случае мог бы стать Сандро. Но его место в очереди на трон было строго за печкой. Сын последнего сына императора Николая I мог получить трон только в том случае, если внезапно вымрет весь клан Романовых, в том числе и три его старших брата: Николай, Михаил и Георгий.

Выходом могло бы быть «урезание» императорской семьи вплоть до потомков императора Александра III. Но тогда будут иметься в наличии только четыре наследницы – дочери императора Николая II. Препятствием к такому решению была скрытая гемофилия, которую они, возможно, унаследовали от своей матери. И законно отстранить дочерей Николая от престолонаследия, чтобы вывести вперед потомков Ольги или Ксении, без доказательств наличия гемофилии у всех четверых никак не получится, не говоря уже и о том, что за спиной каждой из девочек может собраться своя дворцовая клика, которые вступят между собой в непримиримую вражду. В этих условиях рождение у императорской четы сына или дочери (но все же желательно сына) отводило риск возможной смуты из-за престолонаследия в область гипотетической псевдореальности.